Герой четвертого выпуска — защитник «Локомотива» Александр Щербенев. Саша родился в семье баскетболиста, экс-игрока сборной Казахстана, но папа отдал его на... плавание. Научившись плавать, Щербенев стал заниматься футболом, но там у него не очень получалось, и в 9 лет он пришел на баскетбол. Звездой не был, и так как сборы стоили дорого, мама даже хотела настоять на том, чтобы сын выбрал учебу. Однако в какой-то момент Саша стал играть так, что быстро вышел на лидерские роли в сборной Краснодарского края, а после — и в молодежной команде «Локо». Вот так не задалась карьера бухгалтера, зато началась карьера баскетболиста.
Мы обсудили развитие Щербенева в Краснодаре, аренды во Владивосток и в Екатеринбург, выступление за молодежную сборную России на первенстве мира и адаптацию в основе топ-клуба.
— Саш, ты уже второй игрок «Локо», с которым я разговариваю в рамках сезона «Юны и опасны». С первым героем, Владом Емченко, вы коллеги и по позиции, и по баскетбольной судьбе: ты тоже родился в Краснодаре и продолжаешь развиваться дома. Емченко рассказывал, что в детстве играл в футбол и хотел стать футболистом. У тебя был какой-то выбор, учитывая папу-баскетболиста?
— Я в 7 лет я пошел на плавание, начал с этого, просто папа хотел, чтобы я научился плавать. Это единственный вид спорта, на который он меня привел. Потом я менял много видов спорта — было и дзюдо, и настольный теннис, много где искал себя. Затем загорелся футболом, мне было лет 8, наверное. Отзанимался я полгода, но, честно сказать, у меня не очень получалось. Из-за этого я не получал удовольствия, потому что все-таки ребята идут на футбол лет с 6, и когда я пришел, у нас была уже большая разница. Мне было реально тяжело.
В это же время, когда я занимался футболом, в Краснодар переехал «Локомотив», и мы стали ходить на матчи. И папе было интересно, и мне было достаточно интересно. Мы ходили, когда они еще играли в «Олимпе». Мне правда очень нравились эти матчи, я всегда ждал игр, там пахло попкорном, очень прикольная атмосфера была. Но я как-то на баскетбол не хотел, потому что все-таки папа достиг в этом каких-то успехов, и я не рассматривал этот вид спорта. Больше хотелось показать себя в чем-то другом, показать характер, я не знаю.
А потом, где-то в 3 классе, когда мне было 9 лет, мы сидим с папой на игре, и я помню, как говорю ему: «Давай пойдем в баскетбол, попробуем, потому что ну реально, футбол — не мое».
Мы пошли в 64 школу, папа где-то нашел тренера, это был Николай Георгиевич Куркин. Я помню, что в школе, где мы собирались, была только одна «пятерка», это размер мяча, все остальные — «семерки». Если ты помладше, то ты играешь «пятеркой». Поэтому самое крутое было — прийти первым, чтобы забрать этот мяч. Условия были, так сказать, достаточно школьные, но мне нравилось, было прикольно. Это меня как-то заинтересовало, я начал ходить. И постепенно-постепенно, видимо, гены дали свое, стало получаться. Еще все это мотивировалось тем, что я ходил на матчи первой команды «Локомотива», все это было круто, атмосферно, и я прямо загорелся.
Причем, знаешь, когда ты ребенком начинаешь заниматься каким-то видом спорта, ты вообще ни о чем не знаешь — что за это можно зарабатывать какие-то деньги, что есть какие-то там сборные, U16, U18. Ты знаешь только, что есть «Локомотив», я представлял, что есть основная сборная России. Но не думал об этом, как-то просто часами пропадал на площадке, мне очень нравилось.
— Ты же не сразу попал в систему« Локо»?
— Нет, потому что интернаты под эгидой «Локомотива» стали появляться, когда я учился в 7 классе. Я помню, что первый год, который они набрали, был 1998-й [год рождения]. Интернат находится на улице Славянской в Краснодаре, там сейчас вся база «Локомотива», и я помню, как я приходил туда, когда ее еще только строили. Потому что я местный, всех знал, приходил. Когда 98-й год заселялся, ребята сами собирали шкафы из IKEA.
Ну было вообще прикольно. Мне очень нравилось, и я ждал момента, когда «Локомотив» будет набирать мой возраст. По сути, как такового отбора не было, просто вся команда Краснодарского края перешла в «Локомотив» — всех позвали, и меня в том числе. До 7 класса я учился в 25-й гимназии, а потом пошел в интернат.
— Это сколько тебе было?
— Наверное, лет 14–15.
— Влад Емченко скидывал фотку, где он с ребятами стоит, держит кубок. И слева от него стоишь маленький ты, едва узнаваемый. Получается, вы уже как минимум полжизни играете друг с другом?
— Да, действительно, мы давно знакомы. Правда, мы у разных тренеров занимались, потому что он был на год старше. Он был у Михаила Михайловича [Бигаева], тренировался там со своим возрастом. А я занимался у Куркина, потом меня позвали к Евгению Владимировичу [Шумкову], и я продолжил тренироваться с 2000 годом.
А года через полтора, после какого-то первенства, меня впервые подключили к тренировкам с Бигаевым. Я помню, он меня учил делать два шага в левую сторону, у меня все никак не получалось. А он такой возрастной тренер, хорошо работал с детьми, и вот он мне говорит: «Бей под правую ногу и начинай делать два шага». И, действительно, я помню этот момент: в течение месяца я не мог сделать два шага в левую сторону, а он дал мне такую подсказку — и тут же у меня получилось.
Тогда, получается, я познакомился и с Владом, и со всеми.
— Ты тоже переехал в интернат или жил дома?
— С Владом мы познакомились еще до интерната. А так — нет, я не жил в интернате, жил дома.
А еще до интерната я чуть с баскетболом не закончил. У нас были всякие краевые соревнования, и у меня получалось как-то средне, я не был самой яркой звездой команды, даже городской. А у меня мама была за то, чтобы я учился, чтобы я получал образование, потому что я все-таки учился в 25-й гимназии, в такой школе, где, когда уезжаешь на выезды на пять дней, очень тяжело потом это все возвращать, все темы пропущенные. Особенно если учителя не идут навстречу. Все это как-то скомкано получалось.
Был момент, меня папа отправлял года три подряд к Саше Груичу на сборы в Сербию. Я там все лето проводил, там было по четыре тренировки в день, реально классные сборы были, но достаточно дорогие, так как это за границей. У папы вопросов не было, но мама думала уже насчет того, чтобы встать в такую позицию, что не особо у меня получается в баскетболе, давайте все-таки делать выбор и акцентировать внимание на учебе. Это она мне уже потом рассказывала, я тогда этого не знал. Был апрель — я не знаю, что это было, может, помощь сверху, — и я вдруг начинаю хорошо играть за команду Краснодара. У нас были соревнования, и Сергей Павлович Крутько, наш тренер, похвалил меня после них. Как-то это все пошло, я стал лидером команды Краснодара, и мама это заметила, не стала ничего говорить, мы сделали выбор в пользу спорта.
Вот так получилось, что я был в двух месяцах от того, чтобы, может, не заниматься баскетболом, а уйти в учебу, поступить в какой-нибудь хороший университет и стать хорошим бухгалтером.
«С американцами было ощущение, что нам по 15 лет, а им по 20»
— Давай проскочим 2018 год, когда вы поехали на первенство Европы с молодежной сборной, и перейдем сразу к 2019-му, когда вы отправились на первенство мира. Главный тренер той команды — Евгений Пашутин. Это твое первое знакомство с Евгением Юрьевичем?
— Да. Личное — да. Я помню, когда он [еще в первый раз] был главным тренером основной команды «Локомотива» и когда они выиграли Еврокубок в 2013 году, я сделал с ним фотографию. Просто как болельщик подошел, спросил, можно ли с ним сфотографироваться. А так, если именно личное знакомство, то да, в той сборной.
— Каким он тебе показался на том турнире?
— Отличный тренер, хороший человек. Подсказывал, мотивировал нас, чтобы мы выложились и показали себя. С самой хорошей стороны себя показал.
— Вы привезли пятое место с первенства мира. Казалось бы, всего лишь пятое, но в четвертьфинале вы попали на США, просто не повезло. В том составе американцев были Джейлен Саггс, Тайриз Халибертон, Кейд Каннингем — не последние имена в сегодняшней НБА. Какими ты их тогда запомнил? Можно вообще против них играть?
— На самом деле, все люди, все одинаковые — две руки, две ноги. Поэтому играть можно со всеми. Я помню, что они пытались давить нас физической силой, играли по всей площадке, просто такое ощущение было, что нам было по 15 лет, а им по 20. Они пытались чисто физической силой нас задавить. Ну и, естественно, Америка, все распиарено, они там все такие крутые ходят, звезды.
А так, на самом деле, ничего особенного. Я помню, вот этот Саггс, который вторым пиком драфтанулся в «Хьюстон» (вероятнее всего, Саша имеет в виду Джейлена Грина, которого выбрал «Хьюстон» под вторым номером на драфте-2021; Саггс ушел под пятым пиком в «Орландо» — прим. «Перехват»), тогда все говорили, что он там восходящая звезда, что он какой-то крутой, что он проспект. Но он за команду особо себя не проявлял и видно было, что он очень сырой. Хотя он на год или на два младше всех был. Да, он мог тогда прыгать, прыгал высоко. Но, когда я смотрел на него со стороны, то думал: «Ну неужели этот человек может драфтануться под высоким пиком и как-то играть?» Но за эти два года он как-то сильно преобразился, может, из меня не очень скаут. Но тогда, когда я его увидел, я подумал, что у парня вообще не так уж много перспектив, он не понимает игру, особенно европейскую… А все так перевернулось, он оказался действительно проспектом, как и говорили. Сейчас неплохо играет в НБА. Круто!
А вот, я помню, Каннингем, который первым пиком драфтанулся, он был действительно жестким, хотя тоже был на год младше. У меня даже фоточка тоже есть с ним.
— Попросил сфоткаться?
— Не, игровая. Я помню, мы пришли на финал, сборная Мали играла с ними, и он там забил сверху через чувака — нереально просто. Он младше всех на год, но вот он действительно мне запомнился, что он крутой.
Потом у них был Тайриз Халибертон, он тоже хорошо играл. Действительно, у них была неплохая команда, пара игроков, которые сейчас играют в НБА. Но что-то особенное? Я бы не сказал. Просто они как-то ментально, может, физически старались нас задавить. Насколько я знаю, мы поиграли им меньше всех остальных на этом турнире.
— 15 очков.
— Да (американцы тогда побеждали «+40», «+18», «+29», «+50» и «+35» вплоть до финала, но малийцев в финале одолели «+14» — прим. «Перехват»).
— Какие вообще воспоминания о том турнире на Крите? Есть какая-то история, которую ты всем рассказываешь?
— Так не вспомнить… Я помню, что мы обидно проиграли Аргентине первый матч. Тогда у них играл Леандро Больмаро, который сейчас в «Миннесоте». Он провел год в «Барселоне» у Ясикявичуса, действительно хорошо играет. Но он с нами тогда получил травму. За первую половину он нам забил 12 очков, получил травму, голеностоп вроде подвернул, и, кажется, вообще больше не играл на том турнире. То поражение… Мы вообще проиграли в овертайме, обидно, но Аргентина действительно была в порядке, им проиграть было не зазорно, мы были достаточно равными соперниками, мне кажется. Никита Михайловский провел не самый лучший матч, 0 из 10 он бросил (Россия проиграла 84:86, Больмаро набрал 16 очков за 12 с половиной минут, пропустил следующий матч, но восстановился и играл на турнире, а Михайловский бросил 0/6 с ближней и средней, 0/4 издали — прим. «Перехват»).
Аргентина была действительно неплохой, в концовке мы проиграли, там разыгрывающий, я правда не знаю, где он сейчас, он пошел в проход влево, потом он сделал спин-мув, а затем он забил решающий мяч, просто на классе. Из-за этого поражения у нас чуть-чуть и пошло неудачно…
— И вы попали на США, собственно.
— Да-да-да. А Аргентина причем попала на Пуэрто-Рико и проиграла. И вообще, мне кажется, что Аргентина заняла там какое-то одно из последних мест (11 место из 16 команд — прим. «Перехват»). Хотя действительно была неплохая команда. Грубо говоря, подо*рала нам. А мы из-за этого вышли на США и, к сожалению, не прошли. И причем сборную Пуэрто-Рико, которая обыграла Аргентину в 1/8, мы потом в матче за 5 место обыграли больше 10, если я не ошибаюсь. Тоже ничего особенного.
— Там было «+3», но да, в целом вы контролировали ход, они только в конце подобрались.
Аренда во Владивосток и в Екатеринбург
— Через несколько месяцев после этого в «Локо» пришел Евгений Пашутин. Ты был в аренде во Владивостоке, но, наверное, понимал, что тебе придется с ним работать. Какие были ощущения? Поздравил коуча с назначением?
— Нет, не поздравил, мы не настолько были близки в отношениях, я стеснялся. Но он тогда пришел, и они неплохо стали играть, хорошую концовку [сезона] провели. Я в конце сезона понимал, что снова будем работать вместе. Поэтому был под впечатлением.
— Тот сезон в «Спартаке-Приморье» — каким ты его запомнил? Первый опыт настоящего мужского баскетбола, высокие ожидания от команды…
— Вообще офигенно было, круто. Вообще первый раз я уехал из Краснодара в другой город, тем более так далеко. Все эти путешествия, 8 часов перелета, 7 часов разницы. Там все очень так душевно было, болельщики, потому что это для них основное развлечение. Не весь город, но многие знают тебя, знают твою команду, и команда у нас была сильная, тренерский штаб хороший. Все было очень круто, воспоминания положительные.
Помню, как я там оказался. Когда мы были только на предсезонке с «Локомотивом», у нас был тренер Альберто Бланко, итальянец. Пошел слух, что может так случиться, что Гриша Мотовилов придет в «Локо», а меня отправят туда, во Владивосток. Я позвонил агенту, и он сказал: «Слушай, ну еще далеко до этого, не переживай, думай о сборах». Я подумал, что ну ладно, не буду на этом зацикливаться. А у нас был Богдан [Карайчич], скаут, который сейчас работает в «Партизане» у Обрадовича. Вот это еще видео смешное с фломастером — это он. Он классный человек, говорит все прямо как есть. Иногда он подходит к тебе и шутит, но ты понимаешь — ну я по крайней мере понимал за время работы с ним, — что это не шутка, что если он так говорит, то это действительно так. И тут он подходит и смеется: «Ты сейчас поедешь во Владивосток, сейчас сюда приедет Гриша Мотовилов». И смеется такой! Я тоже посмеялся, но на тот момент я понял, что по ходу реально я поеду во Владивосток. Ну я начал про это с ребятами [обсуждать], со Стасом Ильницким, еще с другими ребятами постарше общаться на эту тему — как, что, как мне к этому относиться, как мне себя вести. Все сказали, что это крутой опыт, что я могу поиграть, поэтому я был в принципе готов к такому раскладу, просто тренировался и ждал. Мы сначала были в Словении, после этого приехали в Турцию, и я ложусь спать днем, просыпаюсь, а у меня пропущенный от агента. И я понимаю, что он звонил не для того, чтобы спросить, как дела, а чтобы сказать, что я перееду. Так и получилось.
Но все нормально, я нормально это воспринял и сразу же, через час, собрал вещи, выехал в аэропорт. Тогда «Спартак» был в Новогорске, и я сразу подключился к ним, потому что у них вообще не было разыгрывающего. У них был только Митчелл — и все. Там Макс Колюшкин играл тогда, заменял разыгрывающего. Ну и я им нужен был в тренировочном процессе. У нас турнир там после этого был, и я сразу поехал в этот же день. Я написал Максу сразу, так как я был с ним знаком. Он был в «Локо», и я помню, когда они в «Финал четырех» выходили, я тогда ходил, смотрел и мы немного были знакомы. Он мне сказал: «Да все круто, давай приезжай». Ну и все, я приехал, начали тренироваться и пошло-поехало.
— Следующий год — аренда в «Уралмаш». Снова не поработал с Пашутиным, зато снова получил опыт борьбы за высокие места в Суперлиге, и теперь роль в команде была довольно серьезная. Мы с тобой даже про этот опыт разговаривали, рассматривали Суперлигу как трамплин в Единую лигу ВТБ для молодого игрока. Все же помогает это?
— Я думаю, очень сильно помогает. Потому что эта ступень из «молодежки» в Лигу ВТБ — она достаточно резкая. Особенно если ты находишься в топ-клубе, очень сложно перейти незаметно и сразу начать получать какое-то игровое время. Когда ты молодой, ты не играешь, а только тренируешься. Тебя спускают в команду молодежную, в Суперлигу, чтобы ты там себя показал. Это достаточно тяжело психологически, и [необходимо] оставаться в таком фокусе, мотивировать себя работать.
Суперлига — это очень хороший трамплин, чтобы все-таки подготовить свою игру к тому, что тебя ждет в Единой лиге. Потому что, грубо говоря, в молодежной лиге ты можешь забивать и приносить пользу одним способом, но в Лиге ВТБ от тебя требуется намного меньше. Особенно если ты лидер «молодежки», особенно первое время. Я помню, когда меня подключали к первой команде до этих двух аренд, я тогда я не понимал, у меня была такая большая ошибка, я думал, что я должен играть так, как я играю в «молодежке», — выходить, что-то забивать, делать первое, второе, третье. Но на тот момент от меня требовалось — потому что класс игроков и класс товарищей по команде были намного выше, — грубо говоря, делать простейшие вещи — вывести мяч, защищаться по всей площадке, организовать нападение. Никто не ждал, что я забью 20 очков, а я думал, что я сейчас выйду, покажу… Ну вот эта вся молодая кровь играла. Была у меня такая ошибка.
А потом, когда я пошел в Суперлигу, я стал взрослее, и я начал получать опыт и понимать, что именно так, как я играл в «молодежке», я не могу играть в Суперлиге, потому что класс игроков чуть выше, защита чуть жестче, все-таки мужики играют. И ты свою игру чуть перестраиваешь под этот уровень. И уже из Суперлиги прийти в Лигу ВТБ, я считаю, проще. Это минимальная разница, которую ты можешь приблизить, и твоя игра уже должна быть примерно на том уровне, чтобы ты представлял, что ты должен делать, что от тебя требуется, что от тебя хочет тренер. Ну и просто становишься старше, и твоя игра становится более осознанной.
— Лето 2021 года — наконец-то основа «Локо», но в начале сезона пока еще не очень большая роль. У тебя есть какой-то совет для молодых игроков, которые вроде бы подтягиваются к основе, но там не так чтобы много играют. Что им нужно говорить самим себе, чтобы не сломаться?
— На самом деле, надо просто ждать какого-то шанса. Надо упорно тренироваться, показывать на тренировках, чтобы все видели, чтобы ты перед собой был честен и полностью выкладываешься. Потому что, если ты будешь приходить и думать, что «ну я все равно завтра не выйду, зачем мне приходить и тренироваться», то это так не работает. Надо выкладываться, и по-любому придет твой шанс, ты заслужишь, чтобы получить какое-то время, и вот в этот момент нужно быть готовым.
На самом деле, доля молодых такая достаточно тяжелая, но я считаю, что все проходили через это. Даже сейчас смотришь на Шведа, на других наших топ-игроков — они точно так же были молодыми и так же сидели за легионерами, это никто не перепрыгивает, все через это проходят и становятся сильнее и становятся крутыми игроками. Поэтому надо тренироваться и быть готовым, что, может, сейчас ты третий разыгрывающий, завтра — второй разыгрывающий, может, первый получит какую-то травму, ему дадут отдохнуть, и ты получишь какие-то 5–10 минут и эти 5–10 минут ты должен быть максимально готов, быть на пике своих способностей. Конечно, можно перегореть, но это уже третий, четвертый вопрос. Сначала нужно просто тренироваться и ждать шанса, а шанс в течение сезона, когда игр 40–50, он появится. Надо верить, что ты все делаешь правильно, максимально отдавать себя своему делу и не зацикливаться, что ты сейчас не играешь, а ты думаешь, что заслуживаешь большего, чем какой-то там Вася или Петя.
Баскетбол зависит не только от тебя, но еще от многих факторов, та же самая удача, травма, не травма. Поэтому надо контролировать то, что можешь контролировать ты, — выкладываться на тренировках, не опаздывать, не привлекать к себе внимание, чтобы тебя никак не наказывали из-за этого. И ждать шанса и использовать этот шанс полностью. Потому что ты понимаешь, что ты работал полгода, тебе не давали игровое время, чтобы выйти там на 5 минут, и этот момент надо максимально использовать, чтобы показать, что ты достоин чего-то большего. И потом, может, тренер подстроится под тебя, миллион факторов, которые могут поменяться, и ты получишь игровое время.
